|
АЛЬБЕРТ
I фон Аппельдерн
                           
Был шестнадцатый год посвящения епископа, и
возвратился он в Ливонию со многими пилигримами, найдя церковь
радующейся относительному миру и спокойствию, а во главе ее - своего
заместителя, достопочтенного епископа рацебургского. Распорядившись обо
всем, о чем следовало, он вновь поспешил в Тевтонию, чтобы в следующем
году с большей легкостью прибыть на собор в Рим, назначенный уже два
года назад, а в Риге оставил в доме своем и на своем иждивении
вышеназванного епископа. Там же находилась жена Владимира и дружина его,
к которым все относились ласково.
Сам же Владимир накопил Идумее и Лэттии и вещей
и денег, будучи судьей в гражданских делах. Против него выступил
Алебранд, священник идумеев, и сказал: "Если ты, король, удостоился быть
судьей над людьми, тебе надо было правосудно судить ради истины, а не
притеснять бедных, не отнимать у них имущества и
не смущать наших новообращенных, толкая их на большие уклонения от веры
христовой". Король пришел в негодование и с угрозой сказал Алебранду:
"Надо будет мне, Алебранд, поуменьшить богатство и изобилие в твоем
доме". И действительно, впоследствии он привел в дом Алебранда большое
русское войско и разорил все, как будет рассказано ниже. Немного времени
спустя он со всей дружиной ушел в Руссию.
После того епископ Филипп рацебургский с
пилигримами и судьей Гергардом прошел в Торейду и построил там небольшой
замок епископу, назвав его Вределандэ, то есть как бы умиротворяю одни
страну, в надежде, что этот замок будет залогом мира в стране и убежищем
для священников со всеми его людьми. Туда к нему пришли сыновья
Талибальда из Толовы, Рамекэ с братьями и, отдавшись во власть епископа,
обещали переменить христианскую веру, принятую ими от русских, на
латинский обряд и платить с каждых двух коней меру хлеба в год с тем,
чтобы и во время мира и во время войны быть им всегда под
покровительством епископа, жить с тевтонами единым сердцем и одной
душой, а против эстов и литовцев получать защиту. И принял их епископ с
радостью, отпустил с ними своего священника, жившего близ Имеры, чтобы
он совершал для них таинства веры и преподал им начатки христианского
учения.
Между тем рыцари из Кукенойса, Мейнард, Иоанн,
Иордан и другие, обвиняли короля Герцикэ Всеволода (Vissewalde)
в том, что он уже много лет не является к отцу своему епископу, после
того как получил от него свое королевство, а в то же время постоянно
помогает литовцам и советом и делом. Они не раз обращались к нему,
требуя удовлетворения, но тот, не обращая на это внимания, и сам не
являлся, и с ответом не присылал. Тогда рыцари, спросив сначала совета у
епископа, собрались со слугами своими и лэттами и
пошли вверх по Двине. Уже поблизости замка Герцикэ они поймали одного из
русских, связали и ночью потащили с собой к замку. Он первый, как было
велело перебрался через ров и заговорил со сторожевым, а другие
поодиночке следовали за ним. Сторожевой думал, что это идут свои, бывшие
в отсутствии горожане, а они между тем один за другим взбирались наверх,
пока наконец все не оказались в верхней части укрепления. Тогда,
собравшись вместе, они окружили замок по всему валу стражей и никому из
русских не давали выйти оттуда, пока не рассвело. С рассветом они сошли
в замок и захватили все, что было там, многих взяли в плен, а другим не
мешали бежать. С большой добычей они покинули замок, возвратились домой
и разделили между собой все захваченное.
Шел третий год мира, заключенного с эстами, и
срок его истекал. Епископ созвал всех священников, собрал капитул
советовался с ними, а также с рыцарями и приглашенными старейшинами
ливов и решил сделать поход в Эстонию, потому что эсты и сами не
являлись и о возобновлении мира не заботились, а
скорее, наоборот, неизменно желали гибели ливонской церкви. И послал
епископ по замкам лэттов, ливов и всего побережья Двины и Койвы и собрал
большое и сильное войско, да и в самой Риге было много пилигримов и
купцов, и все они с радостью пошли в поход вместе с магистром рыцарства
и его братьями; сбор войска назначен был в
Койвемундэ. С ними прибыл туда и епископ. Некоторые из ливов хотели
направить войско в Куронию, но не пришло еще время для этого народа
удостоиться милости божьей. Благословив войско, епископ вернулся
в Ригу. Войско же продвинулось к Салетсе, и пришли они в область,
называемую Зотагана. Помня о своих обещаниях и о мире, уже ранее
дарованном жителям этой области, тевтоны мирно прошли через нее, не
причиняя людям никакого зла, не гоня их из домов и не преследуя бегущих;
наоборот, решено было держаться вполне доброжелательно, пока не придут в
другие области, где люди никогда не заботились о заключении мира с
рижанами, думая, что те не в силах будут добраться с войском в такие
далекие края. А было у наших около трех тысяч тевтонов и столько же
ливов с лэттами. И шли они польду моря мимо Салетсы, пока не пришли,
куда хотели, то есть в Роталию. По прибытии туда
разделили войско отрядами по всем дорогам и деревням и застали по
деревням мужчин, женщин и детей и всех от мала до велика, так как не
слышали там ничего о предстоящем приходе войска. И в гневе своем ударили
на них и умертвили всех мужчин, а ливы с лэттами,
превосходящие жестокостью другие народы и не знающие, как евангельский
раб, жалости к товарищу-рабу, перебили бесчисленное множество народу,
даже некоторых женщин и детей, не щадя никого ни в полях, ни в деревнях.
И залили кровью язычников все дороги и места и преследовали их по всем
областям морского края, называемым Ротелевик и Роталия. Лэтты с прочими
преследовали даже некоторых бежавших на морской лед и, догнав, тотчас
убивали, а все вещи и имущество их забирали. И награбили сыновья
Талибальда три ливонских таланта серебра, не считая одежды, коней и
большой добычи, и все это отвезли в Беверин. Точно также и все войско и
в первый, и во второй и в третий день преследовало бегущих эстов повсюду и
убивало направо и налево, пока не обессилели от усталости и люди и кони.
Тогда наконец, на четвертый день собрались все в одном месте со всем
награбленным, а оттуда, гоня с собой коней и массу скота, ведя женщин,
детей и девушек, с большой добычей радостно возвратились
в Ливонию, благословляя господа за это возмездие, посланное на
язычников. И смутились язычники, и был у них великий плач и вопль.
Плакала и Эстония о детях своих и не могла утешиться, так как погибли
они и в нынешней и в будущей жизни, а еще больше из-за множества убитых,
ибо им числа не было.
После того, в великом посту случился в тишине глубокой ночи большой
пожар в городе Риге. Горела старая часть города, та, что первой была
построена и первая обведена стеной, от церкви св.Марии, которая сгорела
вместе с большими колоколами, до дома епископа и соседних домов, вплоть
до церкви братьев-рыцарей. И сильно горевал народ о сладкозвучном боевом
колоколе и о вреде, причиненном городу. И отлит был другой колокол,
больше первого.
После того как все отдохнули от походной
усталости и снова собрались с силами и сами и кони их, назначен был
великом посту другой поход. Выступив вместе с братьями-рыцарями, рижане
позвали с собой ливов и лэттов и пошли в Саккалу. Оставив позади замок
Вилиендэ и разорив всю окружающую землю, они
неожиданно собрались у замка Лембита, по имени Леолэ. Бывшие в замке
эсты смело бросились навстречу первым подошедшим, так что те оробели и,
собравшись вместе, стали ждать прибытия своих. На следующий и на третий
день осаждали замок, сложили костер из бревен выше вала и подложили
огонь; подожгли и вал, который построен был из земли и бревен, и огонь,
постепенно поднимаясь, стал приближаться к верхнему краю укрепления.
Осажденные, видя, что вал горит, и боясь, что из-за этого замок будет
взят, обещали заплатить деньги, если враги
отступят от замка. Тевтоны же заявили, что ничего другого от них не
требуют, кроме того, чтобы они крестились и, признав истинного
миротворца, стали братьями им и в этом веке и в будущем. Осажденные
отказывались с отвращением и боялись отдаться в руки тевтонов. Тогда
ливы и лэтты да и все войско, усилив огонь, грозили сжечь все до тла и
перебить осажденных. Когда вал был уже разрушен, те, боясь быть убитыми,
стали просить пощады, вышли из замка и обещали креститься. Были при
войске священник Иоанн Штркк и Отто, священник братьев-рыцарей, и
приняли крещение вероломный Лембит со всеми прочими, женщинами, детьми и
мужчинами, что были в замке, и обещали с неизменной верностью соблюдать
все законы христианства. Это обещание однако они впоследствии нарушили с
вероломным коварством. Войско
между тем вступило в замок, разграбило все добро, угнало коней, быков и
весь скот, захватило много добычи и, разделив ее между собой, с радостью
возвратилось в Ливонию, а старейшин замка, Лембита и других увело с
собой. Когда те дали сыновей своих в заложники, их отпускали домой.
И благословляли все господа, чудесным образом передавшего замок в их
руки, без обстрела баллистами и метательными орудиями, и проникло имя
христово отсюда в другие области.
В замке Вределандэ был один священник
цистерцианского ордена, Фредерик из Целлы, которого епископ, властью
господина папы, (155) взял для проповеди евангелия. В вербное
воскресенье [12 апреля 1214 года]он со слезами совершил таинство
страстей господних; кротко поучая, сказал присутствовавшим ободряющее
слово о кресте христовом и, справив праздник воскресения господня [19
апреля 1214 года], собрался со своим учеником и некоторыми другими ехать
на корабле в Ригу. В устье реки (156) встретились ему эзельцы и напали
на него, схватили вместе с его мальчиком и некоторыми ливами и увезли на
своих разбойничьих судах, а потом, выйдя на берег реки Адии, стали
мучить разными пытками. В то время как он с учеником своим, обратясь к
небу, изливал молитвенные хвалы и благодарения господу, те, избивая их
обоих по голове и по спине дубинами, насмешливо приговаривали: "Лаула,
лаула, паппи", ибо написано: "На хребте моем работали грешники, но
господь справедливый рассечет их шеи". Об этом ниже будет сказано. После
того, заострив крепкие сухие спицы, вбивали им в пальцы между ногтем и
мясом, истерзали им все тело, подложили огонь и жестоко мучили. Наконец
убили, рассекли топором. между плечами, и души их, без сомнения,
переселились в мир мучеников. Тела же их были брошены, как и написано:
"Плоть святых теоих отдали зверям земным; пролили кровь их, как воду,
вокруг Иерусалима, и некому было похоронить". Некоторых ливов они также
увели с собой в плен на Эзель, и те по возвращении рассказали нам все
выше изложенное.
Мейнард из Кукенойса с соратниками своими вновь
собрал войско против короля Всеволода (Wissewaldum)
из Герцикэ. И услышал о том Всеволод и послал гонцов к литовцам. Те
явились и стали ждать за Двиной. Между тем бывшие с Мейнардом, не зная
об этом, пришли и взяли Герцикэ, захватив большую добычу, коней и скот.
Тут на другом берегу появились литовцы и просили дать им суда для
переезда, чтобы переговорить о возобновлении мира. Вполне поверив их
лживым словам, простодушные люди послали им суда, и литовцы тотчас стали
переправляться, одни других перевозили, и появлялось их все больше и
больше. Наконец все войско бросилось в Двину и поплыло к ним. Когда
рыцари увидели эту массу врагов, они не решились дожидаться
столкновения: одни спустились на корабле вниз по Двине и невредимыми
вернулись в Кукенойс; другие же, возвращаясь с лэттами сухим путем,
подверглись нападению литовцев с тыла, причем лэтты, видя
малочисленность своих, тут же обратились в бегство.
И бились рыцари Мейнард, Иоанн и Иордан, но не
могли противостоять такому огромному войску и пали наконец убитыми. И
услышали об этом епископ и рижане и горевали о них, говоря: "Так на
войне пали храбрые, и оружие воинов погибло".
|