1211 год

В год воплощения Господня 1210, епископа же Альберта 13-й, происходила первая осада замка Вилиендэ в Саккале тевтонами, ливами и лэттами. Ливов и лэттов тевтоны послали опустошить всю окрестную область, а также набрать съестных припасов и хлеба. Проходя по всем деревням, они перебили много язычников, а других привели пленными к замку. Тогда Бертольд из Вендена и Руссин с прочими лэттами и старейшинами, взяв всех пленных и подойдя поближе к замку, сказали: "Если вы откажетесь от почитания своих ложных богов и согласитесь вместе с нами веровать в истинного бога, мы отдадим вам этих пленных живыми и в братской любви соединимся с вами узами мира". Те однако, не желая и слышать ни о боге, ни о самом имени христиан, после этого еще больше стали грозить войной, оделись в тевтонские доспехи, захваченные в первой стычке у замковых ворот, хвастались стоя на верхушке замка, готовились к бою и, крича, зло насмехались над войском. Тут Руссин и лэтты схватили пленных, всех умертвили и бросили в ров, угрожая находящимся в замке тем же. Между тем стрелки многих перебили и заставили всех взяться за оборону; другие же стали строить осадную башню. Ливы и лэтты нанесли бревен и заполнили ров снизу доверху, а сверху надвинули осадную башню. Лэтты взошли на нее с балистариями многих на валу перебили стрелами или копьями и многих ранили. Великий бой длился пять дней. Эсты пытались поджечь первый ряд бревен, двинув из замка в санях большой огонь, но ливы и лэтты погасили его, засыпав льдом и снегом. Арнольд, брат-рыцарь, трудившийся там ночью и днем, был наконец убит камнем и переселился в мир мучеников. Был он человек очень религиозный, молился всегда и, о чем он молился, то, надеемся, нашел. Тевтоны устроили осадную машину и метали камни днем и ночью,
проламывая укрепления; в замке они перебили бесчисленное множество людей и скота, так как эсты, никогда невидавши ничего подобного, не укрепили своих жилищ против таких ударов. Сверх бревен, сложенных костром, ливы и лэтты навалили сухих бревен вплоть до забора из досок. Эйлард из Долэн (109) взобрался наверх, а вслед за ним тевтоны в доспехах. Доски они разобрали, но внутри оказалось другое укрепление, которого они разломать не могли. Осажденные сбежались наверх, стали бросать камни и бревна и отразили тевтонов, но они, сойдя вниз, подложили огонь и подожгли замок. Эсты стали разбирать и растаскивать горящие доски и бревна укреплений, а когда пожар кончился, на другой день все восстановили и вновь укрепились, готовые к обороне, а между тем в замке было много трупов убитых, нахватало воды и почти все были переранены, так что уж сил недоставало. На шестой день тевтоны сказали: "Что ж, вы все еще упорствуете и не признаете нашего творца?" Те отвечали: "Мы признаем, что бог ваш выше наших богов: побеждая нас, он склонил наши души к почитанию его. Мы просим поэтому пощадить нас и милосердно возложить на нас иго христианства, как на ливов и лэттов". Тогда тевтоны, вызвав из замка старейшин, изложили им все законы христианства и сулили мир с братской любовью. Весьма радуясь миру, в то же время, как ливы и лэтты, те обещали принять таинство крещения и на таких же основаниях. Поэтому, дав заложников и скрепив мир, они приняли в замок священников, которые окропили святой водой все дома, замок, мужчин и женщин и весь народ; так некоторым образом они предварительно очистили их до крещения, но самое таинство
отложили из-за только что бывшего великого кровопролития. Выполнив это, войско возвратилось в Ливонию, и все славили бога за обращение языческих племен.

После того, в праздник пасхи [3 апреля 1211 года] купцы, услышав о всяких замыслах эстов и других окрестных язычников, о том, как они задумали до прибытия епископа с пилигримами разорить Ливонию и город Ригу, отложили путешествие в Готландию и, забывая о торговле и делах, со всеми своими кораблями остались ждать прибытия пилигримов, а между тем в Эстонию посланы были гонцы посмотреть, что делается у язычников. Возвратились они с вестями о войне, мирные предложения принесли с собой назад непринятыми, но раскрыли замыслы врагов. Тотчас поднялись Каупо, Бертольд из Вендена со своими и слуги епископа и пошли в ближнюю область Саккалу и сожгли все деревни, куда могли добраться, и перебили всех мужчин; женщин увели в плен и вернулись в Ливонию. И пошли за ними жители Саккалы, сожгли и они все деревни вокруг Астигервэ и дошли до самой Имеры, убили некоторых лэттов, а женщин и детей увели в плен, захватив добьгчу. За ними поднялись Лембито и Мемэ, старейшины Саккалы, перешли Имеру с другим войском, подошли к церкви, сожгли ее, разорили все, что принадлежало священнику, забрали по всему приходу скот и большую добычу, перебили захваченных мужчин; женщин, детей и девушек увели в плен, и было большое бедствие по всей окраине Ливонии.

Жители Саккалы и Унгавнии нападали на лэттов, роталийцы и люди из приморских областей наступали на ливов епископа в Метсеполэ и в Летегорэ тремя войсками, так что одно войско следовало за другим; одни уходили, другие приходили, не давая покоя ливам ни днем, ни ночью; преследовали их в лесных убежищах и на озерах и на полях, самих убивали, женщин брали в плен, забирали коней, скот и большую добычу; уцелели лишь немногие. Сильно в то время смирил бог их вероломство, чтобы впредь они стали более верны. Люди с Эзеля, войдя в Койву на своих разбойничьих судах и поднявшись до Торейды, совершенно опустошили приход Куббезелэ и, ограбив всю окрестную область, одних перебили, а других увели в плен, но некоторые спаслись бегством в Ригу и просили помощи против нападения язычников. Рижане однако, оберегая город бдительной стражей, так как боялись предательства со стороны некоторых вероломных людей, дожидались прибытия епископа и пилигримов.

Епископ же в тот год вместе с Волквином, магистром братьев-рыцарей, прибыл в Рим, был весьма милостиво принят верховным первосвященником, получил привилегию на раздел Ливонии и Лэттии, а также новое разрешение на проповедь в отпущение грехов и с радостью вернулся обратно. Послав списки привилегий через Пруссию, он доставил великую радость всему народу в Ливонии, так что люди со слезами встречали эти известия, получая утешение от верховного первосвященника после многих бедствий войны.

Шел тринадцатый год епископства, а церковь не находила покоя от войн. При возвращении епископа из Тевтонии прибыли с ним три епископа - Филипп рацебургский, Изо верденский й епископ пательборнский, а также Гельмольд из Плессэ, Бернард из Липпэ, (113) другие знатные люди и множество пилигримов; и был приход их желанным для всех, освобождая находившихся в опасности.

Лэтты, радуясь прибытию пилигримов, собрались у Имеры, но, продвинувшись с немногими вперед, встретили большое войско язычников и, видя их многочисленность, обратились в бегство.

Погнавшись за ними и убив нескольких человек, эсты прошли до Имеры, оттуда, двигаясь всю ночь, утром явились к Раупе, сожгли церковь и церковное имущество и, обойдя кругом всю область, предали пламени деревни и дома, перебили мужчин, а женщин и детей, захватив в лесных убеживдах, увели в плен. Услышав об этом, рижане выступили с пилигримами и пришли в Торейду, но язычники, боясь их появления, после трехдневного похода со всей добычей поспешно возвратились в свою область. Каупо с некоторыми тевтонами и другими, пройдя в Саккалу, сжег много деревень, а также замки Овелэ и Пуркэ, захватил много добычи, мужчин перебил, а жешцин с детьми увел в плен.

Между тем жители Эзеля, Ревеля и Роталии собрали большое и сильное войско изо всех соседних приморских областей. С ними были все старейшины Эзеля, Роталии и всей Эстонии; имея много тысяч всадников и еще большее число людей на кораблях, они выступили в Ливонию. Всадники с их пешими пришли в Метсеполэ, а оттуда поспешили в Торейду; другие, явившись из-за моря, на своих разбойничьих судах поднялись по Койве и в один день со своими конными все сошлись у большого замка Каупо, где ливы тогда жили из страха перед язычниками.
Обложнв их кругом отовсюду, всадники стали у передней части замка, другие же у задней части близ своих судов на реке. В поле навстречу им вышли балистарии, посланные из Риги и охранявшие вместе с ливами замок; многих у врагов ранили, а так как у них не в обычае ношение доспехов, как у других народов, то многих, не имевших брони, и перебили. После этого эсты послали по области своих храбрейших разорять страну, и стали те сжигать деревни и церкви; захватывая ливов, одних убивали,
других брали в плен, забирали большую добычу, угоняя к своему войску быков и прочий скот; убивали быков и скот в жертву своим богам, чтобы снискать их милость; но при этом убиваемые животные падали все на левую сторону, что означало гнев богов и дурное предзнаменование. Тем не менее, они не отступили от своего дела, начали осаду замка, сложили костром бревна, стали копать замковую гору и заявляли, что останутся там м а г е т а к (magetac), то есть навсегда, пока либо замок не разрушат, либо
ливов не склонят на свою сторону, чтобы по одному с ними пути итти на разрушение Риги. И сказал один лив из замка: "Мага магамас" (maga magamas), то есть: "Ты ляжешь здесь навеки".Братья-рыцари в Зегевальдэ, видя все, что делали язычники, сообщили рижанам и просили помощи пилигримов. За ними пришли гонцы от осажденных в замке ливов, со слезами рассказывали обо всех бедствиях, перенесенных ливами и лэттами от язычников, и умоляли епископов послать людей освободить церковь. Тотчас же епископы, обратившись с увещанием к своим рыцарям, вменили пилигримам и всему народу в отпущение грехов помочь их братьям в Ливонии и отомстить с помощью божьей эстонским язычникам. И поднялись братья-рыцари с пилигримами и Гельмольд из Плессэ и другие рыцари, надели свои доспехи и броню на коней своих и выступили с пешими и ливами и всеми спутниками к Койве и переправились через Койву; двигались всю ночь и были уже близко к язычникам; тут, приведя войско в порядок и дав ему указания для битвы, послали пеших вперед по большой дороге, что идет у Вендекуллэ; (117) конные же шли за ними по дороге, лежащей справа. Подвигаясь с осторожностью и в порядке, пешие с наступлением утра при спуске с горы увидели замок и войско язычников; между ними и врагами была долина. Тотчас радостно ударили в литавры, веселя мужественные души музыкой и пением; призвали на себя милость божью и быстро двинулись на язычников, но перейдя ручей, приостановились немного, чтобы собраться всем. Увидев это, язычники, в ужасе перед неизбежным, бегут, хватают щиты, одни спешат к коням, другие прыгают через изгородь, наконец собираются вместе и, оглашая воздух криками, в великом множестве бросаются на христиан и дождем мечут в них копья; христиане отражают их щитами, но когда копья иссякли, те хватаются за мечи, подступают ближе, начинают рукопашный бой, падают ранеными, но мужественно бьются. Видя их храбрость, рыцари ворвались в середину врагов, наводя на них ужас одетыми в броню конями, многих опрокинули наземь, других обратили в бегство, а бегущих преследовали и, нагоняя по дороге и по полям, убивали. Ливы из замка с балистариями вышли навстречу бегущим язычникам и убивали их, рассеивая по дороге и окружая кольцом, и так жестоко преследовали вплоть до тевтонов, что лишь немногие из них спаслись, а тевтоны убили даже некоторых ливов по сходству с эстами; некоторые эсты, бежавшиепо иной дороге вокруг замка по направлению к Койве, спаслись, добравшись до другой части своего войска. Но и из них многие при спуске с горы убиты были преследовавшими их рыцарями. Там был убит брат - рыцарь Эвергард и ранены еще некоторые из наших рыцарей. Между тем, другая часть эстонского войска, видя гибель своих, собралась на горе между замком и Койвой и приготовилась к обороне. Ливы же и христианские пехотинцы бросились на добычу, стали угонять коней, которых там было много тысяч, и забыли о битве с уцелевшими язычниками, но рыцари и балистарии напали на врагов, засевших на горе, и многих из них перебили. Тут они стали просить мира, обещая принять таинство крещения. Поверив их словам, рыцари пригласили епископов прибыть для их крещения. Эсты, однако, ночью бежали на свои разбойничьи суда, чтобы спуститься к морю, но балистарии с обоих берегов Койвы помешали этому. Другие пилигримы с Бернардом из Липпэ, придя из Риги на Койву, устроили на реке мост, а сверху соорудили надстройку из бревен и, когда подошли разбойничьи суда, встретили их стрелами и копьями, так что путь к бегству был язычникам со всех сторон отрезан. Поэтому, в тишине следующей ночи, бросив все свое, они тайком сошли с кораблей и бежали, но потом одни погибли в лесах от голода, другие - по дороге, и лишь немногие добрались до своей страны, чтобы сказать дома о происшедшем. Коней там захвачено было до двух тысяч, а людей было убито также две тысячи. Пилигримы и все участвовавшие в воине возвратились в Ригу и повели с собой до трехсот языческих кораблей, помимо малых судов; коней и всю добычу поровну разделили между собой, отдав церкви ее долю, и вместе с епископами и всем народом славили бога, который при первом же приходе епископов даровал такой триумф над язычниками. Тогда-то церковь ливонская убедилась, что поистине бог сражается за нее, так как в этой войне пала верхушка Эстонии: старейшины Эзеля и стареишины Роталии и других областей - все были там убиты. Так смирил господь надменность их и заносчивость сильных унизил.

Епископ ливонский, получив от верховного первосвященника власть на правах архиепископа избирать и посвящать епископов в заморских странах, которые бог, через посредство ливонской церкви, подчинит вере христианской, взял себе помощником в своих непрерывных трудах Теодериха, аббата цистерцианского ордена в Динамюндэ, и наметив учреждение в Эстонии епископата, посвятил его в епископы, а Бернарда из Липпэ посвятил в аббаты. Этот граф Бернард когда-то в своей стране был виновником многих битв, грабежей и пожаров и наказан был богом за это слабостью в ногах, так что его, хромого на обе ноги, много дней носили в корзине. Наученный этим, он принял монашество по уставу цистерцианского ордена, в течение нескольких лет изучал устав и писание, получил от господина папы разрешение проповедовать слово божье и отправиться в Ливонию; сам он потом часто рассказывал, что едва только он принял крест в землю пресвятой девы, тотчас окрепли стопы его и выздоровели ноги; в первый же приезд его в Ливонию в Динамюндэ он был посвящен в аббаты, а впоследствии сделался епископом семигаллов.
Ливы, после многих бедствий войны также радуясь и прибытию епископов и победе над своими врагами, собрались с Двины, из Торейды и со всех концов Ливонии и стали слезно просить епископов облегчить им христианские повинности, а особенно десятнну, обещая вечную верность в войнах против язычников и во всех христианских делах. Согласившись на их просьбы, епископы советовали рижскому епископу удовлетворить их желание, чтобы навсегда закрепить их верность. Он же, с отеческой
любовью заботясь о своих и зная, что будущее еще грозит большими войнами с окружавшими языческими племенами, в ответ на просьбу их установил, вместо десятины, ежегодный взнос с каждого коня определенной меры зерна - одного модия, который содержит восемнадцать дюймов, и подтвердил это привилегией четырех епископов и печатью, с тем однако, что, если когда-либо, забыв о верности, они примут участие в замыслах неверных и запятнают таинство своего крещения языческими
обрядами, то снова в полной мере обязаны будут платить десятину и выполнять прочие христианские повинности.
Когда это было таким образом устроено, епископ Альберт, оставив трех епископов в Ливонии, а четвертого, тогда посвященного, своим заместителем, возвратился в Тевтонию для набора пилигримов и приобретения всего необходимого к будущему году, чтобы церковь ливонская из-за отсутствия пилигримов не подверглась большей опасности.

Между тем жители Саккалы и Унгавнии, какие еще остались здравы и невредимы, собрали большое войско и вошли в области лэттов. Там, выгнав из лесных убежищ, они захватили и перебили многих из близких и друзей Руссина и, разорив в Трикатуе владения Талибальда и окружающие области, сошлись близ замка Беверин. Осадив замок, они целый день сражались с лэттами и зажгли большой огонь, но наконец сказали: "Что же, вы разве забыли о своих убитых у Имеры, что все еще не просите нас о заключении мира?". Те им ответили: "Неужели и вы не помните о своих старейшинах и бесчисленном множестве убитых при Торейде, что не желаете вместе с нами веровать в единого бога и принять крещение с вечным миром?" Услышав это, враги пришли в негодование и, отступив от замка с награбленным, быстро вернулись в свою землю. Старейшины же беверинских лэттов, Дотэ и Паикэ, отправившись в Ригу, убедительно просили помощи против жителей Саккалы. И поднялись пилигримы с братьями-рыцарями и Теодерих, брат епископа, и Каупо со всеми ливами, и Бертольд венденский с лэттами, собрали большое войско и выступили в Метсеполэ к морю; шли три дня близ моря, а затем, повернув в направлении области Саккалы, в течение трех дней двигались лесами и болотами по самой дурной дороге, и ослабели кони их в пути и до ста их пало, но наконец на седьмой день достигли деревень и, разделившись отрядами по всей области, мужчин, каких нашли, перебили, всех детей и девушек взяли в плен, а коней и скот согнали к деревне Ламбита, где была их майя (maia), то есть сборный пункт. На следующий день послали ливов и лэттов по темным лесным убежищам, где прячась спасались эсты; они нашли там множество мужчин и женщин и, выгнав их из лесу со всем имуществом, мужчин убили, а все прочее отправили к майе. Двое лэттов, Дотэ и Пайкэ, пошли в одну деревню, и там на них вдруг напали девять
эстов и бились с ними целый день; лэтты многих из них ранили и убили, но, наконец и сами пали. На третий день храбрейшие в войске, перейдя реку Палу, опустошили всю ту область, что называется Нурмегундэ, сожгли все деревни, перебили мужчин; женщин, коней и скот захватили и дошли до самого Гервена. Вернувшись ночью и устроив военную игру с большим криком и ударами щитов, на следующий день подожгли замок и пошли в обратный путь другой дорогой, добычу разделили поровну между собой и с радостью возвратились в Ливонию.

И начался большой мор по всей Ливонии, стали люди болеть и умирать, и вымерла большая часть народа, начиная от Торейды, где трупы язычников лежали непогребенными, вплоть до Метсеполэ и по Идумее вплоть до лэттов и Вендена; умерли старейшины Дабрел и Нинн и много других. Точно так же великая смертность была в Саккале, Унгавнии и в других областях Эстонии, и многие, спасшись бегством от острия меча, не могли избегнуть горькой гибели от мора.

Лэтты из Беверина, вновь отправившись с немногими в Унгавнию, застали там эстов, возвратившихся в свои деревни за съестным; мужского пола всех перебили, а женщин пощадили и увели с собой, взяв большую добычу. Когда они возвращались домой, им встретились другие лэтты, тоже шедшие в Унгавнию: что оставили первые, взяли вторые; где те упустили, там наверстали эти; кто спасся от первых, был убит вторыми; куда не добрались одни, в те области и деревни пошли другие, захватили много добычи и пленных и пошли назад. На обратном пути они встретили еще лэттов; и эти тоже пошли в Унгавнию и довели до конца то, что не вполне закончено было предшествующими. Всех мужчин, каких захватили, они перебили, не пощадили ни старейшин, ни богатых: всех предали мечу. Руссин, как и прочие, мстившие за друзей, кого захватил, одних зажарил живыми, других предал иной жестокой смерти. Когда и они вернулись в свой замок, собрался еще один небольшой отряд беверинских лэттов;
они прошли лесами в область Саккалы, называющуюся Алистэ, и застав там всех по домам, поразили их от мала до велика, многих перебили, женщин, коней и скот захватили и вместе со всей добычей поделили между собой. В ужасе жители Алистэ и другие люди из Саккалы отправили послов в Ригу, отдали сыновей в заложники и тогда получили мир, обещая вместе с тем принять таинство крещения.

Теодерих, брат епископа со своими слугами и Бертольд из Вендена тоже собрали войско и с наступлением зимы отправились в Унгавнию, но нашли всю страну разоренной лэттами, а замок Дорпат (Tharbatense), сожженный ими же, покинутым. Тогда они, переправившись через реку, называемую Матерью вод, вступили в деревни, но и там, нашли лишь немногих и направились дальше в леса. Там, в самой густой чаще язычники устроили род защитного оцепления, срубив повсюду кругом большие деревья, чтобы спастись самим и спасти имущество, если придет войско. Когда христианское войско было уже близко, они храбро вышли навстречу, и пользуясь трудностью дороги, долго оборонялись, но наконец, не имея сил противостоять множеству, повернули тыл и бросились в лес. Те преследовали бегущих, настигнутых перебили, женщин и детей увели в плен, угнали коней и много скота, захватили много добра, ибо там находили убежище люди со всей области, а все имущество у них было с собой. Разделив межау собой всю добычу, возвратились в Ливонию.
После праздника рождества господня [6 января 1212 года],когда наступили суровые ходода и все низины по дорогам покрылись льдом, епископы послали известить по всем замкам Ливонии и по всем областям лэттов, чтобы люди собирались в поход с тевтонами; отправив своих рыцарей с пилигримами и братьями-рыцарями, назначили сбор войска у замка Беверин.С ними шел епископ эстонский Теодерих. Отпраздновав крещение господне, выступили в Унгавнию, и было у них около четырех тысяч тевтонов, пеших и конных, а ливов и лэттов еще столько же. Направились они в область Дорпата (Тharbiten), перешли Мать вод и пришли к оцеплению, уже ранее разрушенному христианами. Пока пилигримы отдыхали там, ливы, лэтты и все более быстрые в войске продвинулись в Вайгу и, опустошив всю область, сошлись у замка Зомелиндэ. На следующий день пришли к своим в Вайгу, стояли там три дня, разорили всю окружающую область, дома и деревни предали огню, многих захватили, многих перебили и взяли много добычи. На четвертый день, продвинувшись дальше в Гервен, войско рассыпалось по всем областям и деревням, захватило и перебило много язычников; женщин и детей увело в плен, взяло много скота, коней и добычи. Сборным пунктом была деревня по имени Каретэн; все окрестности ее войско опустошило пожарами. Была же тогда деревня Каретэн очень красива, велика и многолюдна, как и все деревни в Гервене да и по всей Эстонии, но наши не раз впоследствии опустошали и сжигали их.

Возвратясь из трехдневного похода со всей добычей, они сожгли близ лежащие деревни и области, а именно Моху и Нормегунду, и наконец добрались до озера, называемого Ворцегерревэ, перешли. его по льду и с радостью вернулись в Ливонию.
Когда великий король Новгорода Мстислав (Мysteslawe) услышал о тевтонском войске в Эстонии, поднялся и он с пятнадцатью тысячами воинов и пошел в Вайгу, а из Вайги в Гервен; не найдя тут тевтонов, двинулся дальше в Гариэн, осадил замок Варболэ и бился с ними несколько дней. Осажденные обещали дать ему семьсот марок ногат, если он отступит, и он возвратился в свой землю.

По возвращении тевтонов из похода в Ригу, епископ эстонский послал своего священника Саломона в Саккалу преподать людям слово проповеди и совершить таинство крещения, которое давно уже они обещали принять. И прибыл он в замок Вилиендэ и принят был некоторыми и приветствовали его, как Иуда приветствовал господа, устами, но не сердцем. Он проповедовал им слово спасения и некоторых из них крестил. Но жители Саккалы и Унгавнии, услышав, что русское войско в Эстонии, собрали и сами войско изо всех своих областей. Поэтому священник Саломон, чуть только услышал, что они собрались, ушел из замка со своими и думал воротиться в Ливонию, но Лембито из Саккалы отправился вслед за ним с отрядом эстов и, догнав ночью, убил, так же как толмачей его Теодериха и Филиппа с некоторыми другими; все они пали за веру христову и, надеемся, переселились в мир мучеников. Филипп был родом литовец, вскормлен был при дворе епископа и сделался таким верным человеком, что его посылали толмачом на поучение прочих языческих племен. Разделив с другими участь мучеников, он заслужил удел вечного блаженства.
Лембито же после убийства вернулся к своему войску, и, пока русские были в Эстонии, эти пошли в Руссию, ворвались в город Псков [22 февраля 1212 года]и стали убивать народ, но когда русские подняли тревогу и крик, тотчас побежали с добычей и кое-какими пленными назад в Унгавнию; русские же по возвращении нашли свой город разоренным.
В это время ливам, лэттам и эстам, из-за продолжавшихся мора и голода, стали невыносимы тягости войны; они обменялись между собой гонцами и заключили мир помимо рижан; как только прекратились войны, тотчас исчезли и голод и смертность среди людей.

Когда лед на море и по Двине сошел, отбыли обратно в Тевтонию епископы верденский и пательборнский со своими пилигримами, а в Риге остался Филипп, епископ рацебургский. Он был одним из высших сановников при дворе императора Оттона, но когда императора постигло отлучение, Филипп, чтобы не видеть его, четыре года оставался пилигримом в Ливонии.
После их отъезда [Февраль 1212 года] русские во Пскове возмутились против своего короля Владимира, потому что он отдал дочь свою замуж за брата епископа рижского, и изгнали его из города со всей дружиной. Он бежал к королю полоцкому, но мало нашел у него утешения и отправился со своими людьми в Ригу, где и был с почетом принят зятем своим и дружиной епископа.